Рост Бразилии, начавшийся в 1970-х годах, не был результатом программ, разработанных экономистами, или инструкций, которые бразильские политики получали бы от международных институтов и в которых говорилось бы, какую политику лучше проводить и как избегать финансовых крахов. Этот рост был достигнут и не с помощью вливаний иностранной помощи. Он не был естественным следствием модернизации сми, плодом совместной работы различных групп населения, желавших построить инклюзивные политические институты. А последние в конечном итоге способствовали возникновению более инклюзивных экономических институтов. Но началась трансформация Бразилии (как в свое время и Англии XVII века) именно с создания инклюзивных политических институтов. Как же может общество их построить?

Как мы видели, история знает множество примеров реформаторских движений, которые попали под действие «железного закона олигархии» и окончились сменой одних экстрактивных институтов на другие, часто еще более губительные. Мы видели, что в Англии 1688 года, во Франции в 1789-м и в Японии эпохи Реставрации Мейдзи процесс создания инклюзивных политических институтов начался с политической революции. Но подобная революция обычно несет с собой разрушение и страдания, а исход ее непредсказуем. Большевистская революция провозглашала, что стремится заменить эксплуататорскую экономическую систему Российской империи более справедливой и эффективной и это принесет свободу и процветание миллионам русских людей. Однако результат оказался прямо противоположным, и разрушенные большевиками институты были заменены куда более репрессивными и экстрактивными. Опыт Китая, Кубы и Вьетнама был схожим. Да и многие некоммунистические, однако насаждаемые сверху реформы окончились не лучше. Насер поклялся построить в Египте современное эгалитарное общество, а кончилось все, как мы видели в главе 13, коррумпированным режимом Хосни Мубарака, Роберт Мугабе казался многим борцом за свободу, смело бросившим вызов расистскому и экстрактивному режиму Яна Смита в Родезии. Но институты Зимбабве не стали менее экстрактивными, а экономические показатели страны ухудшились даже по сравнению с колониальным периодом.